Доктор психологических наук, главный редактор журнала "Искусство в школе". Заведующий лабораторией психологических проблем художественного развития Психологического института РАО. Лауреат Премии правительства в области образования,
член Союза художников РФ
Статья "Детоводительство на получетвереньках".
Аналитическая записка "О состоянии и возможностях художественного образования".
Статья "Искусство и здоровье".
Нужно ли обыкновенному ребенку художественное образование?
Это вопрос очень важный. Существуют два предрассудка, которые приходится преодолевать. Первый: многие думают, будто художественное развитие нужно только тем, кто будет заниматься искусством профессионально. Всем остальным оно вроде бы ни к чему, потому что в обычной жизни ни к чему не приложишь и, кажется, можно жить без этого. Другой - это распространеннее мнение, что не всем доступно художественное творчество. Есть заведомо одаренные, особенные дети, которых надо выискивать специальными способами, и их очень мало, а все остальные… трудись не трудись, толку не будет. И то и другое совершенно неправильно.
Зачем это нужно каждому ребенку, а не только будущему профессионалу? Вся система современного образования однобоко ориентирована на развитие рационально-логического мышления и забывает обо всем остальном. Я не очень люблю говорить о левом и правом полушариях, потому что знаю из общения с коллегами - психофизиологами, что чем лучше человек в этом разбирается, тем осторожнее он говорит на эту тему, вопрос гораздо сложнее, чем со стороны кажется.
Но основная мысль верна. Существуют как бы две грани отношения человека к миру, два способа постижения, освоение мира. Один - рационально-логический, расчленяющий, последовательно выстраивающий систему своих представлений, другой - целостно-образный, эмоциональный. И то и другое человеку необходимо, но у большинства людей преобладает либо то, либо другое, а почти у всех детей преобладает второй, эмоционально-образный аспект.
Если развивается только что-то одно, а именно – рациональная сторона, то это ущербное развитие, и ущербность скажется не только в том, что человек не станет живописцем или музыкантом, а во всей его жизни. Ясно, что в нынешней образовательной системе только гуманитарно-художественный цикл способен развивать чувственное восприятие мира, интерес и отзывчивость ко всему тому, что ребенок всеми чувствами своими воспринимает. А именно это и связывает нас с единственным реальным миром, в котором мы существуем, действуем и за который отвечаем.
А когда все образование строится на схемах, символах, буквах, понятиях, цифрах, тогда то, что я непосредственно вижу и слышу, вроде бы и не имеет ценности, а в учебном процессе скорее даже мешает. Кто имел терпение прочитать вторую часть «Фауста» (это дело нелегкое!), тот, наверное, запомнил, что там действует Гомункул, существо, выведенное искусственно, которое обладает массой «умственных» качеств, а никаких телесно-чувственных у него нет. Этот человек нежизнеспособный, но он благодаря автору - Гете - понял, что так нельзя и пошел «на переплавку». А кто поможет нам и детям вовремя понять это?
Второе…. Не случайно словом «чувство» мы обозначаем разные вещи. Это зрение, слух, другие внешние чувства, но это и душевная жизнь, эмоциональная сфера. Все предметы, кроме гуманитарно-художественных, игнорируют эмоциональную сферу, область чувств, человеческую душу. Развивается только «интеллект», если согласиться, что рациональная машинка для решения задач это и есть интеллект. Конечно, жизнь сложна, и по тем или иным причинам человек может, вопреки этой ситуации, вырасти и отзывчивым, и духовно развитым, но в массовом порядке запрограммирован человек бесчувственный, эмоционально тупой. Хотя, я думаю, никто не хотел бы в своей частной жизни иметь дело с таким человеком.
А мы ведь часто видим, что у человека «голова работает», но он душевно недоразвит. И самому ему от этого плохо, каким бы он ни казался «успешным», душа «все знает» и тоскует, что ее забыли, а ему и невдомек, отчего ему плохо.
Согласны ли Вы с тем что художественое образование может воспитывать в людях чувство единства, способность преодолевать свой эгоизм? И если – да, то за счет чего это достигается?
Это в первую очередь касается предмета «Мировая художественная культура», который сейчас находится под угрозой исчезновения. При всех трудностях его преподавания, по замыслу – предмет необходимейший. Занятия искусством и в частности МХК – это то, что может делать растущего человека наследником основных общечеловеческих духовных, нравственных ценностей. Приобщать к тому, что было и остается главным для людей разных эпох, культур, верований, для людей, от которых мы во многом отличаемся, но в важнейших вещах совпадаем – в поисках ответа на вопросы о высшем смысле жизни, о времени и вечности, о красоте, смерти и бессмертии, о многом таком, чего не назвать словами, но можно передать в образах.…И эти ценности всегда воплощались в великих произведениях искусства, в связи с религиозным сознанием народа, с его главным мифом, с его неповторимым местом в человечестве - ведь как человек неповторим, так и народ, и культура народа. И поэтому, когда мы видим афинский Парфенон, или сакральный комплекс египетский, индийский, великие творения западного и православного христианства, то мы словно видим разные лики единого человечества, которые сменяют или дополняют друг друга.
Конечно, какой-нибудь выдающийся человек может быть учителем физкультуры или химии и при этом развить учеников в духовном отношении лучше, чем иной с помощью искусства. Но это редкий случай, на который нельзя рассчитывать. А закономерно это может достигаться только в гуманитарно-художественном цикле, в литературе, в МХК.
Если же человек растет душевно неразвитым, если высшие человеческие ценности ему глубоко чужды, то чем он компетентнее, конкурентоспособнее и успешнее во всем остальном, тем он ужаснее. Чем лучше у него обстоит дело с химией, с каратэ, с информатикой, финансовыми, юридическими знаниями, тем он опаснее и страшнее. Если он прекрасный химик, он изготовит самую эффективную взрывчатку, если он прекрасный физик, он спокойно поедет работать над ядерной программой таких стран, которые нельзя вооружать - просто потому, что там много платят, если он силен в юридических и финансовых делах, то он обогатится таким образом, что к нему и не придерешься, он станет неуловимым компьютерным взломщиком. И так далее…
В таких случаях «чем лучше, тем хуже». А мы оснащаем растущих людей всевозможными знаниями и умениями и спокойно обходимся без того, что даёт ориентиры, что превращает все эти знания либо в благо, либо в страшное зло для самого человека, для общества и человечества. Как это можно не понимать? Я не хотел бы думать, что это чья-то то злая воля. Думаю, что тут больше глупости и бескультурья. Хотя, с другой стороны, злая воля может пользоваться чьей-то глупостью и бескультурьем…Во всяком случае, последствия «дегуманизации» и «деэстетизации» образования могут скоро стать необратимыми.
К чему может привести недооценка значения художественной культуры и образования?
Когда люди думают, что искусство, художественная культура это «украшение», «бантик на тортик», орнамент, без которого можно прожить, или хуже того - сфера обслуживания, где «клиент всегда прав» - это опаснейшее бескультурье. Мы же знаем, что в истории человечества никогда не было такого времени, чтобы люди были, а того, что мы сейчас называем искусством, не было. В том числе в те времена, когда, как нам кажется, наши несчастные предки только и могли думать о выживании и о борьбе с пещерным медведем или с оледенением… Если бы это не было жизненной необходимостью, условием человеческого существования, то люди бы этим не занимались. А когда это исчезает, то способ существования становится не человеческим, общество расчеловечивается.
Это надо повторять и повторять в призрачной надежде, что когда-нибудь мы все-таки будем услышаны: угнетение гуманитарно-художественного образования - самый прямой путь к тому, чтобы обесчеловечить общество, чтобы лишить перспектив развития государство. Воспитание людей, которые готовы обратить во вред все морально-нейтральные знания и навыки – верный путь к расчеловечиванию, деградации и самоуничтожению. Те, кто думают, что, экономя на эстетическом развитии, они решают прагматичную задачу, что они умные практики, отделяют нужное от ненужного, эти люди на самом деле, в лучшем случае, катастрофически недальновидны.
Достаточно прервать преемственность в образовании на одно поколение, и неизвестно, можно ли будет ее восстановить. Тот, кто в детстве не получил опыта эстетического отношения к жизни, не почувствовал его ценности, когда вырастет, может уже просто не понять, «о чем речь». Это – забота образования, в большинстве семей ребенок художественного развития заведомо не получит.
Но это также и дело художественной культуры, работников искусств. Когда профессиональное искусство свысока игнорирует обычную, не специальную школу, оно проявляет страшную недальновидность, потому что высокие профессионалы скоро станут, если уже не становятся в своей стране никому не нужными. Не будет публики, которая отличит хорошее от плохого, заплатит деньги за хорошее, в конце концов.
Чем серьезнее произведение, тем меньше тех, кому оно нужно, и тем беднее те, кому оно нужно. Не придавать значение общему художественному образованию - это самоубийство высокой художественной культуры, художник попадает во власть вырастающих бескультурных людей, которые становятся потом директорами, министрами, заказчиками и так далее.
Еще одна сторона дела. Существует много педагогических задач, которые все признают важными. Все согласны, что нужно психическое здоровье, успеваемость, интеллектуальная активность, чтобы дети не были перегружены, чтобы относились по-человечески друг к другу и не уничтожали природу и т.д. И все это пытаются решать по отдельности, и иногда даже сверху спущенными декларативными мероприятиями типа «Месячник экологии», «Урок толерантности», «Неделя патриотизма» и т.д.
И ничего не получается, эти важнейшие задачи не решаются по отдельности и явочным порядком. Но мы можем дать первоначальную основу общеэстетического развития, которое захватывает и чувственную сферу, и нравственную сферу, и дает отношение к природе как к живому существу, и сохраняет преемственность духовных ценностей, и тогда все начнет решаться естественным путем. Не декларативно, не формально, не «идеологизированно», а потому что соответствующие качества, действительно, начинают пробуждаться в человеке.
Освоение художественной культуры начинается не со специальных умений и знаний. Оно начинается с отношения ко всему в жизни как к живому и родственному тебе самому, и к себе как части живого всемирного целого. То, что ребенку по природе очень свойственно, и это надо подхватить и перевести на творческий уровень. Это и основа религиозного воспитания, не чреватого конфронтацией, и неутилитарного отношения к природе как к живой и ценной независимо от того, что я «из нее» могу сделать в своих интересах. Это все само собой, естественно закладывается в хорошем художественном воспитании. И вот, повторяю, все эти задачи по отдельности признают важными, а источник, из которого может проистекать их решение - затаптывают.
В любом учебном заведении, где хотя бы одной художественной дисциплине придается достойное значении, меняется атмосфера. Дети бодрее, им приятнее идти в школу, они меньше устают, более сообразительны во всех остальных предметах, у них другое отношение к занятиям, они меньше болеют. Занятия искусством дают большой терапевтический эффект. Занятия могут быть эффективными и с трудными подростками, даже если они не прошли ранние этапы художественного развития, хотя, конечно, на самых ранних этапах дети более восприимчивы. И система ценностей подростков может перестраиваться, они становятся более альтруистичными, иначе видят свое будущее.
Есть подтвержденные данные о том, что занятия музыкой не только «настраивают» эмоциональную сферу человека, но и обостряют интеллектуальные способности, в том числе математические. И все эти данные падают в какую-то пустоту. Успеваемость нужна, здоровье нужно, математика нужна, всё нужно - так дайте же детям то, что всему этому помогает! А это как раз стараются ущемить и отнять.
Ещё одна важнейшая вещь – человеку творчество необходимо. Это не какая-то элитарная способность одного из тысячи. Творчество – это нормальное состояние человека. И тому есть масса подтверждений – и в педагогической практике, и в некоторых направлениях психологии и психотерапии, и в христианской антропологии. Человеку творчество присуще, необходимо и доступно.
Кстати, очень многие так называемые школьные неврозы, перегрузки, даже немотивированные преступления во многом проистекают от того, что блокируется естественная потребность человека творчески выразить то, что у него внутри, внешне воплотить , жить, как один мудрый человек сказал, «изнутри наружу», а не только реагировать на то, что к тебе приходит извне. А все построено так: закрой рот, усваивай и воспроизводи то, что тебе вкладывают в голову.
Если естественная творческая потребность жить изнутри наружу не получает выхода, положительного, одобряемого выхода, то остаются две возможности, одна другой хуже. Либо творческий дар, который каждому человеку присущ, угасает, либо человек взрывается как запаянный чайник асоциальным, уродливым, бессмысленным образом. Человек растет изнутри, как трава растет и асфальт ломает. Человеческий потенциал требует выхода. Если его нет, значит, жди какой-нибудь беды. Необходимый и целительный опыт творчества нужно приобретать как можно раньше, в самом «нежном» и восприимчивом возрасте.
Говоря о необходимости творчества, Вы имеете в виду только художественное творчество?
Конечно, творчество как таковое и творчество художественное – далеко не одно и то же. Творчество человека проявляется в самых разных областях жизни и культуры. Почему же надо подчеркивать именно значение художественного творчества? Дело, понятно, не в том, чтобы поставить всех на пусть искусства – это невозможно и не нужно. «Тогда бы не мог и мир существовать», как говорит Моцарт у Пушкина. Но в детстве в сфере художественного творчества самым удобным, положительным и успешным образом приобретается способность к творчеству, опыт творчества как такового. Опыт творчества означает: во мне что-то родилось, я это воплотил и сделал понятным для других. Это может проявиться в любой профессии, и в повседневной жизни –и в том, что люди получают от общения с человеком, и как он у себя на подоконнике цветы разводит. Но опыт творчества, жизни изнутри наружу, опыт воплощения чего-то большого или маленького, того, что именно я принес в этот мир – такой опыт должен быть.
И по всему видно, что в детстве лучше всего этот опыт приобретается в области художественного творчества. В хороших педагогических условиях практически все дети очень быстро выходят на уровень создания художественно ценных образов. Не только в изобразительном искусстве, хотя это наиболее признано. В музыке сложнее, потому что творчество опосредовано тем или иным инструментом, относительно сложными навыками, хотя наверняка и там оно возможно. В литературе, точно могу сказать, что это так. Психологи З.Новлянская и Г.Кудина создали программу развивающего обучения литературе, начиная уже с первого класса. И основана эта система на собственном литературном творчестве ребенка. У нас ведь этого совсем не было, и учителей к этому не готовят, мы только читаем готовые произведения, узнаем какие-то сведения о писателях и о том, что про них сказали критики. Не странно ли было , если бы я занимался музыкой и ни на чем не играл, ничего не пел, а только слушал бы записи и заучивал, что сказал о композиторе Соллертинский или Асафьев? А литературой мы занимаемся именно так.
Начинать надо с того, чтобы «побывать автором», самому попробовать. Я сам должен всем своим существом почувствовать, что надо испытать, чтобы захотелось заниматься таким странным делом как создание художественного текста, вместо того, чтобы рассказать обо всем обычными словами. И что я должен сделать, чтобы это моё особое чувство воплотилось в словах, и чтобы другой мой коллега тех же восьми лет правильно меня понял. Так дети схватывают самую суть литературного творчества. После этого одни замечательно пишут сами, другие становятся настоящими читателями, потому что они уже как «младшие коллеги» разговаривают с писателями и поэтами, понимают их изнутри. Так и во всех искусствах – нужен свой творческий опыт, чтобы быть полноценным слушателем, зрителем.
Но я вернусь к необходимости творчества для психологического здоровья. Существует разветвленная арттерапевтическая практика; в частности, в большой моде – и, наверное, по заслугам - музыкальная терапия. Недавно мы говорили с одной исследовательницей в области музыкальной психологии , и пришли вот к чему: сперва человека лишают музыки и искусства вообще, потом, когда он вырастает больным или склонным к болезням, ему за серьезные деньги предлагают арттерапию, музыкальную, театральную, анимационную или какую-либо другую. Может, пора заняться всеобщей артпрофилактикой? Если искусство хорошо помогает тем, кто уже пострадал, так дайте его заранее всем, может, не придется и лечить.
Ещё есть проблема - художественно направленные дети, с ярко выраженным преобладанием эмоционально-образной целостности восприятия жизни, попадают в очень невыгодное положение в однобокой рациональной школе. Они, попросту говоря, ходят в дураках. Самый яркий случай на моей памяти: девочка Марина, во всем одна из последних, крайне неуверенная в себе. На занятиях литературой с середины первого класса стала лучшей. Она чувствовала это сама, это поняли все дети, изменился её статус среди детей, а потом и среди педагогов. Она осталась такой же «трепетной ланью», но у неё уже не было мысли, что она неполноценна, глупа, она поняла и другие поняли, что она талантлива. Да и по другим предметам дела пошли явно лучше. Менее яркие, но подобные случаи часто встречаются.
Значит, различия по одаренности. или предрасположенности к художественному творчеству все же существуют?
Думаю, в большинстве случаев суждения о том, что этот способный, а тот – нет, мало чего стоят. Потому что пока человеку искусство не стало нужно, мы ничего не можем знать о том, способный он, гениальный или бездарный. Главное – это пробуждение у ребенка внутренней потребности в художественном или в каком либо ином творчестве, и помощь взрослого в том, чтобы такая потребность могла пробудиться. Об этом говорят биографии некоторых выдающихся музыкантов, живописцев и людей других профессий, которые до какого-то момента не проявляли ничего похожего на талант, а потом словно щелчок какой-то прозвучит – и человек понимает, что именно для этого родился на свет, и тогда оказывается чрезвычайно одаренным.
Была такая выдающаяся преподавательница музыки Анна Даниловна Артоболевская, она работала и с высокими профессионалами, и с четырехлетками, из которых неизвестно что получится. Она говорила: когда меня просят послушать ребенка, я никогда не отказываюсь, но предупреждаю, что независимо от результатов прослушивания все равно скажу, что заниматься музыкой надо. Вот что всего важнее: заниматься надо всем детям, независимо от индивидуальной одаренности. И еще Артоболевская говорила: мы ничего не можем знать о возможностях ребенка, пока его душой не овладел интерес к музыке.
Когда интерес овладевает – все меняется. Так было с моим отцом, он был выдающимся оперным дирижером, но в детстве до какого-то момента считался единственным неспособным к музыке во всей большой семье. И таких случаев много.
Но одно дело – пробуждение потребности у самого ребенка, другое – селекция по каким-то извне заданным критериям. Очень вредна тенденция раннего отбора, с целью формирования некоей элиты, которой надо создавать особые условия. А она потом якобы будет тянуть за собой других.
Во-первых, если эти «элитные» дети в самом деле раскроют свою одаренность в какой-то области, то они вырастут и уедут, даже не из-за денег, а потому, что здесь не будет среды, которая в них заинтересована и способна оценить. Во-вторых, при таком искусственном отборе, во всяком случае в нашей области, ошибки неизбежны и бесконечны. Потому что отбор не исходит из того, «к чему душа лежит». Пришвин говорит: главная тайна писательского труда – переводить всерьез жизнь свою в слово. Кто решится переводить жизнь свою в слово, в звучания или иные образы, тот одарен. Если же я ничего никуда «переводить» не собираюсь, а меня «назначили» одаренным, то я попадаю в тяжелейшее моральное положение, хотя я не просил сажать меня на этот трон. Кто-то за ребенка решил, а он по чужим счетам должен платить. Потенциал может быть ошибочно определен, чаще всего так и бывает, а платить приходится. С другой стороны, действительно одаренные дети, готовые «переводить жизнь свою» в творчество, но еще не осознающие этого или не знающие, как это делать – они легко могут остаться не замеченными. Повторяю: творческая одаренность – нормальное свойство ребенка. Так не выдергивай тех, кто показался тебе одаренным, не пересаживай их на неестественную почву. В Священном писании хорошо сказано: на всех пролей дождь и всем дай солнечного света и тепла, а там – это я уже от себя говорю - видно будет. Приобщи всех к радостному художественному творчеству – тогда тот, кто родился именно для этого, сразу выделится и себя найдет. Мы в дальнейшем можем специально его направлять и ему помогать, но все остальные также получат то ценное, что нужно каждому человеку. А если отбирать, то одни не получат ничего, а другие во многих случаях получат то, что им не по плечу.
Американский социолог Ричард Флорида сказал: «Инновации в области высоких технологий невозможны без искусства и музыки». Как вы бы прокомментировали это высказывание?
Я думаю, все виды высокого творчества, при всех их различиях, имеют некую единую точку, общий корень, из которого они могут расти. Не только высокие технологии, любые большие открытия облегчаются тем, что человек может подниматься над наличной практической ситуацией, над своей отделенностью от всего остального и переживать единение с миром, отношение ко всему как к живому – а это очень ярко проявляется и развивается в художественном творчестве. Такому человеку и мир начинает по родственному открываться, изобретения ему даются. Второе – как уже мы говорили, у такого человека голова дольше и лучше работает. Третье касается результата и его внедрения: опыт создания художественного произведения очень утончает нашу требовательность и способность воплотить что-то наилучшим доступным для нас образом. Это будет сказываться во всем.
Недавно читал, что нравственное развитие важно для экономики, без этого экономика страдает. Западные экономисты пришли к выводу, что чуть ли не главная причина кризисных явлений – алчность конкретных людей. Если каждый рвет себе, компетентно, конкурентоспособно, то всего становится меньше и кому-то не хватает. Все попытки, не меняя человека, изменить жизнь – с помощью умного налогообложения, контролирования одних другими, неотвратимости наказаний и привлечения инвестиций, равных условий на выборах - заведомо бесплодны. Умные люди зря тратят время, мозги и слова на то, чтобы придумать, как на безнравственной основе, на основе душевной тупости, при отсутствии чувства ценности жизни, выстроить «правильные» экономические или какие бы то ни было иные отношения. На болотной основе ничего построить нельзя.
А чтобы изменить основу, надо работать с поколением детей, и прежде всего нужен оптимальный художественно-эстетический цикл в общем образовании, с первого класса (даже с детского сада) и до окончания.
Что вы порекомендовали бы родителям, которые будут читать это интервью?
Боюсь, тут не обойтись без повторений, но, может быть, это и невредно. Во-первых, надо с уважением и серьезностью отнестись к художественным занятиям детей, оказывать им в этом поддержку. Это не что-то третьестепенное, без чего можно обойтись. Это нельзя обусловить успехами в чем-то другом – если исправишься по математике, то я тебе разрешу пойти в студию или петь в хоре. Занятия искусством - вещь самоценная и очень важная. Не надо учить и поправлять ребенка, если ты и не художник, и не педагог, потому что твои указания чаще всего будут ниже уровня, на который способен ребенок. От вас требуется доброжелательное спокойное внимание и создание практических условий, вплоть до рабочего места и свободного времени, нужных для занятий каким-либо искусством.
Ни в коем случае не выносить категорических оценок. Ни положительных, ни отрицательных. То есть общий тон должен быть положительным. Но ни в коем случае не раздувать ажиотаж, не производить маленького человека ни в поэты, ни в музыканты, ни в артисты. Это может сделать только он сам, и много позже. Не торопиться с его профессионализацией, это может принести вред. Моцарт – не тот пример, на котором можно «делать статистику». Говорят, Геракл в колыбели двух змей задушил, но это не значит, что и ваш младенец с успехом начнет с того же.
Не надо стремиться куда-то повыше протолкнуть ребенка, чтобы он что-то нарисовал или сыграл для олигарха, для поп-звезды, для монарха. Это искажает мотивы творчества, воспитывает по формуле «чего изволите?»
Ребенок должен полноценно проживать свойственную его возрасту жизнь, формы общения, получать потоки детских впечатлений, чтобы его творчество рождалось не из того готового, что ему кто-то «напел», а из опыта его собственной жизни, который он будет преобразовывать в музыкальные, живописные, научные или какие-то ещё произведения и решения. Если его вырвать из нормальной жизни и форсировать специальное развитие, это может на первых порах давать кажущиеся успехи, но перспектива плохая, потому что его будущее творчество остается без корней. Мы знаем массу примеров несчастья таких детей. Ребенка, которого назначили одаренным, ставят в неестественную ситуацию поклонения и превознесения неизвестно за что; потом оказывается, что родничок иссякает, безответственные люди теряют к ребенку интерес. А он не понимает, почему в 9 лет он был в центре европейского внимания, а сейчас не нужен. И силится любыми средствами выжимать из себя «вдохновение», чтобы оставаться на уровне, к которому его приучили. Это ужасное состояние.
Взрослые специалисты могут, к примеру, эксплуатировать хороший детский голос и певческий дар. Но ведь они, в отличие от ребенка, знают, что через год-два голос пропадет и, может быть, навсегда. Значит, надо готовить ребенка к этому психологически, надо дать ему разнообразное музыкальное образование, да и общее не забросить. Но этого не происходит. И вдруг все кончается, рампа гаснет и «певец» словно проваливается в яму и не понимает, как же так и что теперь делать? Жить на общих основаниях он отвык, учиться – тоже. Я знаю конкретные примеры из разных областей творчества, примеры настоящих личностных катастроф. Другие случаи не так драматичны, но чувство растерянности и потери смысла жизни всегда возникает.
Виной бывает родительское и педагогическое тщеславие; психологи, которые акцентируют проблему особой одаренности и методик ее выявления тоже не без греха.
Дорогие родители, то, что я скажу, противоречит модным тенденциям, но все-таки: не нужно издавать сборники стихов 8-летних «поэтов» с предисловиями 60-летних, не нужно организовывать персональные выставки и сольные концерты детей –до определенного возраста это им самим совершенно не нужно. Их творчество должно быть представлено в ряду других, на общих выставках, в сборниках детских сочинений и так далее. Если кто-то из детей сегодня опережает других, пусть на выставке или в книжке будет больше его произведений. Но он должен рядом с собой видеть своих сверстников. Видеть, чем кто из них отличается. Он должен быть психологически готов к тому. что завтра другой ребенок сделает что-то удачнее его. Да и вы сами должны быть к этому готовы! Ведь чувство исключительности, ревнивого и подозрительного отношения к успехам других, которые расцветают на конкурсах- соревнованиях, прививаем детям мы, взрослые.
Кстати, я вообще предостерег бы от увлечения конкурсами и победами на конкурсах. Лучшие фестивали детского творчества – именно фестивали, мастер-классы, а не конкурсы спортивного типа – основаны не на том. кто будет первым, кто вторым и третьим. Там дети, их педагоги и приглашенные мастера искусств в обстановке сотрудничества учатся друг у друга и все разъезжаются с приобретениями, а не с обидами. А на обычных конкурсах – ведь мне приходилось несколько раз бывать в жюри – поначалу все в белых платьях, с цветами, радостные, с бабушками, мамушками, все такие хорошие. Все приехали за первым призом. Потом начинает работать отсев, от тура к туру выражение лиц меняется, взрослые начинают подозревать друг друга и жюри в интригах, втягивают в это детей, и в итоге по-настоящему довольным уходят только Победитель и его бабушка.
Но если я говорю, что не надо превозносить ребенка и устраивать ажиотаж вокруг него, это не значит, что можно в другую крайность впадать. Ни в коем случае нельзя принижать возможности ребенка, говорить, что «он у нас не Репин» ( не Толстой, не Рихтер), не может провести линию, сыграть Чижика-Пыжика и так далее. Это категорически недопустимо! Ведь человек так устроен, что если он во что-то поверит, то, весьма вероятно, так оно и будет. Особенно ребенок, который не может не поверить авторитетному взрослому. Ему сказали, что он бездарный, он поверил и станет таким. Не всякий, конечно, но со многими это может случиться. А если бы его дружески и уважительно поддержали, все пошло бы иначе.
Еще я бы посоветовал взрослым самим что-то нарисовать, сочинить, написать красками. Пусть они поймут, что при этом в душе пробуждаются какие-то очень ценные чувства, кот/pp class=орые в повседневной жизни не проявляются. Поймут, что великие люди всех времен и народов неспроста этим занимались, что это очень важно для того, чтобы люди чувствовали свою связь с тем, что выше и долговечнее их текущей жизни. Не все сводится к тому, что я родился, поел, женился и помер. Один американский поэт описывал свои переживания, связанные с творчеством, и сказал: «Оказывается, я больше, чем я думал, я лучше, чем я думал. Оказывается, я не весь помещаюсь между башмаками и шляпой». И маленький человек, сам того не сознавая, испытывает в творчестве нечто подобное.
Вернусь еще к одной уже затронутой теме. Сейчас многие думают о религиозном воспитании, и полагают, что его нужно начинать с каких-то предписаний, указаний, доктрин. С того, кто прав, кто не прав в своей вере. Что надо делать, чего делать не надо. Может быть, рассказывают о каких-то непонятных вещах и употребляют слова, которые ребенок не понимает. А начинается все не с этого, а все с того же теплого отношения к миру, в котором человек видит красоту и угадывает тайную жизнь. Ребенок не будет, конечно, говорить, что « ощутил божественное начало в мире», но фактически он будет переживать именно это на уровне своего действительного, личного душевного опыта. Если в дальнейшем он станет сознательно религиозным человеком, то его вера будет стоять на прочном эмоционально-нравственном переживании. Кстати, эти вопросы год-два назад очень активно обсуждались. Каким должно быть религиозное образование в школе, православным, или, или разным, или это должна быть некая светская этика для неверующих, и так далее. И ощущалась большая опасность, что возникнет еще одно поле столкновений, начиная прямо с парты первого класса.
А ведь никто – ни христианин, ни представитель другой религии, ни атеист, никто не откажется, чтобы его ребенок рос отзывчивым, душевно развитым, относящимся ко всему как к живому; чтобы он способен был относиться к другому человеку как к другому «я», родственному ему самому и в то же время отличному от него. Чтобы он мог по лицу, по голосу понимать состояние человека, а не просто воспринимать информацию от него. Каждый скажет, что это хорошо. А это дает именно полноценное и раннее художественное образование. Это неконфронтационный путь решения самых важных задач, в том числе и духовно-религиозного воспитания, экологического воспитания, как мы уже говорили. Ведь разные виды воспитания – это все грани одного целого. Это же не части номерного замка, которые надо поочередно поставить в нужное положение, а стебли, которые все растут из одного корня. И этот корень надо поливать, освещать и согревать как можно раньше, с помощью искусства и художественного творчества.
